Спецпроект «Известий» рассказывает о жертвах домашнего насилия, авторах агрессии, а также людях, посвятивших себя защите женщин и путях выхода из существующего юридического вакуума.
Домашнее насилие: скрытые потери
Каждое третье убийство происходит в сфере семейно-бытовых отношений
Насильственные действия в семье в той или иной форме происходят в каждой четвертой семье
40% тяжких преступлений совершается в семьях
В 70% бытовых преступлений жертвами становятся женщины и дети
905 тысяч человек выступили с требованием принять закон против домашнего насилия
Домашнее насилие сегодня претендует на статус национальной угрозы.
На фоне внутрисемейных конфликтов меркнут даже бандитизм и коррупция. За несколько минувших лет всю страну потрясла череда жутких преступлений. 2017 год. В Серпухове муж на почве ревности отсек топором кисти рук своей супруге. 2019. Профессор в Санкт-Петербурге убил и расчленил сожительницу. Февраль 2020 года. В Подмосковье бывший муж застрелил мать пятерых своих детей. Это лишь титульные примеры в массе однородных ситуаций. То, что дошло до первых полос газет. А сколько проливается невидимых миру слез — об этом статистике неизвестно.
За последние два десятилетия количество преступлений против человека в России значительно сократилось.
Однако это коснулось прежде всего мужчин.
Информационно-методический центра «Анна» проанализировал официальные цифры и выяснил, что с 2000 по 2018 годы в отношении мужчин стали совершать в два раза меньше преступлений, а в отношении женщин этот показатель сократился лишь на 6,6%.
Причем значительное снижение пришлось на частичную декриминализацию статьи о побоях (ст. 116 УК РФ) в 2017 году. То есть побои-то остались, но перестали считаться преступлением, — вот и весь прогресс. То же касается и тяжких преступлений (в том числе убийств и увечий) — мужчин стали обижать вдвое реже, а женщин лишь на четверть.
Эту диспропорцию правозащитники объясняют недооценкой в обществе проблемы домашнего насилия и несерьезным отношением в стране к женской повестке в принципе.
Информационно-методический центра «Анна» проанализировал официальные цифры и выяснил, что с 2000 по 2018 годы в отношении мужчин стали совершать в два раза меньше преступлений, а в отношении женщин этот показатель сократился лишь на 6,6%.
Причем значительное снижение пришлось на частичную декриминализацию статьи о побоях (ст. 116 УК РФ) в 2017 году. То есть побои-то остались, но перестали считаться преступлением, — вот и весь прогресс. То же касается и тяжких преступлений (в том числе убийств и увечий) — мужчин стали обижать вдвое реже, а женщин лишь на четверть.
Эту диспропорцию правозащитники объясняют недооценкой в обществе проблемы домашнего насилия и несерьезным отношением в стране к женской повестке в принципе.
|
развернуть текст
Комитет ООН по ликвидации дискриминации в отношении женщин в 2019 году впервые признал Россию ответственной за дискриминацию жительницы Чечни Шемы Тимаговой. Она получила инвалидность в результате систематических издевательств и физического насилия со стороны бывшего мужа. За нанесение травмы головы лопатой в 2009 году суд вынес ему наказание в виде штрафа. После развода уже бывший муж нанес ей два удара топором по голове и бросил умирать, чудом женщина выжила и дело о покушении на убийство слушалось в суде.
Во время процесса прокуратура и адвокаты нашли «провокацию» и «аморальное поведение» в действиях женщины. Мужчина был осужден за причинение тяжкого вреда здоровью в состоянии аффекта (ст. 113 УК РФ), Тимагову лишили возможности получить компенсацию расходов на лечение и морального вреда, мужчина, отсидевший девять месяцев в СИЗО, вышел на свободу из зала суда. Решение Фемиды устояло в Верховном суде Республики. Комитет ООН рекомендовал выплатить компенсацию.
В ноябре 2019 года коллегия из восьми присяжных оправдала в Вологодском горсуде сотрудника МЧС, обвиненного в убийстве жены. Следствие установило, что он избил жену и неоднократно ударил ее «неустановленными твердыми тупыми и острыми с рубящими свойствами предметами», после чего женщина скончалась. Ее тело нападавший оставил на одной из окраинных улиц города. Следствие установило, что мужчина был на месте убийства, постоянно ссорился с женой, в том числе в роковой вечер накануне убийства. Исследование на полиграфе также указывало на то, что обвиняемый не откровенен со следствием. У него был веский мотив — жена собиралась подавать на развод, а в роковой вечер ушла ночевать к подруге. Все это не смогло убедить коллегию в виновности мужчины.
Во время процесса прокуратура и адвокаты нашли «провокацию» и «аморальное поведение» в действиях женщины. Мужчина был осужден за причинение тяжкого вреда здоровью в состоянии аффекта (ст. 113 УК РФ), Тимагову лишили возможности получить компенсацию расходов на лечение и морального вреда, мужчина, отсидевший девять месяцев в СИЗО, вышел на свободу из зала суда. Решение Фемиды устояло в Верховном суде Республики. Комитет ООН рекомендовал выплатить компенсацию.
В ноябре 2019 года коллегия из восьми присяжных оправдала в Вологодском горсуде сотрудника МЧС, обвиненного в убийстве жены. Следствие установило, что он избил жену и неоднократно ударил ее «неустановленными твердыми тупыми и острыми с рубящими свойствами предметами», после чего женщина скончалась. Ее тело нападавший оставил на одной из окраинных улиц города. Следствие установило, что мужчина был на месте убийства, постоянно ссорился с женой, в том числе в роковой вечер накануне убийства. Исследование на полиграфе также указывало на то, что обвиняемый не откровенен со следствием. У него был веский мотив — жена собиралась подавать на развод, а в роковой вечер ушла ночевать к подруге. Все это не смогло убедить коллегию в виновности мужчины.
Глава первая
Репортаж из
убежища
убежища
Тихий подмосковный поселок. Дачи, дома местных жителей, а рядом — монастырь. Деревянный храм да несколько разрозненных особняков — вот и всё подворье. От мира монастырь отгорожен фрагментом белокаменной стены. Минуем въездные ворота с крестом. Образ Спаса над аркой — единственное, что указывает на соседство с православной обителью. Здесь священнослужители дали убежище тем, кому закон и общество в защите отказали, — женщинам, пострадавшим от мужского насилия.
Дом за белокаменной стеной
Покрытый грязью проселочных дорог «Ларгус» заруливает на небольшую парковку перед двухэтажным частным домом. В салоне женский экипаж. Дамы выбираются из универсала и, распахнув заднюю дверь, достают гигантские сумки из универсама.
— Мы поможем? — спрашиваю.
— Да не надо, сами справимся, — отвечает одетая по-дачному женщина.
Она настороженно, мельком вглядывается в лица мужчин-журналистов, молча и быстро делает свое дело. Позже мы узнаем, что не доверять чужакам — обычное дело для здешних «квартиранток». На то есть серьезные основания.
— Все в порядке, пусть помогут. Тяжело же все это тащить, — успокаивает женщин руководитель кризисного центра Алена Ельцова. — Несите все сразу в убежище.
Именно так сотрудники центра и называют между собой двухэтажный дом, где помогают невестам, женам, «бывшим» спастись от мужских кулаков.
Фамилия Ельцовой в узком кругу благотворителей известна с 2013 года. Кризисный центр «Китеж» без малого восемь лет спасает женщин, подвергшихся насилию со стороны близких людей.
Постоялицы центра ведут себя тише воды ниже травы. Лишний раз выходить на улицу не спешат, а занавески на окнах задернуты даже днем. Солнечный свет проникает в жилище лишь с одной стороны дома, окна которой выходят на глухую бетонную стену, талантливо разрисованную сказочными сюжетами. В скудных лучах нежится упитанный кот.
— Если честно, то мы бы полностью отказались от публичности, не давали бы интервью, не указывали конкретных данных, по которым можно было бы определить наше местоположение, — начинает беседу с «Известиями» Алена. — Но нужно соблюдать компромисс между конспирацией и открытостью. По условиям получения грантов мы должны присутствовать в публичном поле и выступать в СМИ.
Гранты — это в основном те средства, на которые существует «Китеж». Был один президентский и дважды — от мэра Москвы. Небольшой грант получили в этом году от Фонда Тимченко. Базовый бюджет «Китежу» выделяет Ростелеком — его Алена называет главным благотворителем для организации.
— Да не надо, сами справимся, — отвечает одетая по-дачному женщина.
Она настороженно, мельком вглядывается в лица мужчин-журналистов, молча и быстро делает свое дело. Позже мы узнаем, что не доверять чужакам — обычное дело для здешних «квартиранток». На то есть серьезные основания.
— Все в порядке, пусть помогут. Тяжело же все это тащить, — успокаивает женщин руководитель кризисного центра Алена Ельцова. — Несите все сразу в убежище.
Именно так сотрудники центра и называют между собой двухэтажный дом, где помогают невестам, женам, «бывшим» спастись от мужских кулаков.
Фамилия Ельцовой в узком кругу благотворителей известна с 2013 года. Кризисный центр «Китеж» без малого восемь лет спасает женщин, подвергшихся насилию со стороны близких людей.
Постоялицы центра ведут себя тише воды ниже травы. Лишний раз выходить на улицу не спешат, а занавески на окнах задернуты даже днем. Солнечный свет проникает в жилище лишь с одной стороны дома, окна которой выходят на глухую бетонную стену, талантливо разрисованную сказочными сюжетами. В скудных лучах нежится упитанный кот.
— Если честно, то мы бы полностью отказались от публичности, не давали бы интервью, не указывали конкретных данных, по которым можно было бы определить наше местоположение, — начинает беседу с «Известиями» Алена. — Но нужно соблюдать компромисс между конспирацией и открытостью. По условиям получения грантов мы должны присутствовать в публичном поле и выступать в СМИ.
Гранты — это в основном те средства, на которые существует «Китеж». Был один президентский и дважды — от мэра Москвы. Небольшой грант получили в этом году от Фонда Тимченко. Базовый бюджет «Китежу» выделяет Ростелеком — его Алена называет главным благотворителем для организации.
О мифических спонсорах вроде американского правительства, действующего через феминисток, Алена говорит с иронией. Дескать, если так, то хоть бы на колеса деньжат подкинули.
— Нам всегда смешно слушать о фондах Сороса или других организациях, которые якобы спонсируют нашу деятельность. У машины нашей уже 250 тыс. км пробега — ну вы ее видели. Ремонтировали в прошлом году за свой счет, расход был незапланированный, — в голосе Алены чувствуется усталость: был трудный день, сегодня закупали впрок продукты на всех женщин и детей.
«Китеж» всегда набит до отказа. Здесь 12 спальных мест для взрослых. Есть детские кроватки. По лестницам носятся мальчишки и девчонки. Здесь судьба сводит женщин и детей разных возрастов, культур, конфессий и национальностей. У всех одна беда. В «Китеж» попадают и многодетные мамы. За год через центр проходит около 100 человек — и речь только о тех, кто проживает в убежище. Попутно специалисты центра оказывают консультативную и психологическую помощь. У организации есть кабинет в столице, тоже при монастыре.
В небольшом кабинетике, который здесь называют комнатой психологической разгрузки, стоит компьютер, на стенах — грамоты на русском и иностранных языках. «Китеж» сотрудничает и с международными организациями, в том числе ООН. На стенах иконки. На компьютерном столе — Коран.
— Это у нас две девочки были из кавказских республик, оставили, — говорит хозяйка убежища. — Сейчас мы снимаем для них квартиру.
Алена подчеркивает, что у истоков создания проекта стоит православная организация, но «Китеж» — полностью светский центр.
— Нам всегда смешно слушать о фондах Сороса или других организациях, которые якобы спонсируют нашу деятельность. У машины нашей уже 250 тыс. км пробега — ну вы ее видели. Ремонтировали в прошлом году за свой счет, расход был незапланированный, — в голосе Алены чувствуется усталость: был трудный день, сегодня закупали впрок продукты на всех женщин и детей.
«Китеж» всегда набит до отказа. Здесь 12 спальных мест для взрослых. Есть детские кроватки. По лестницам носятся мальчишки и девчонки. Здесь судьба сводит женщин и детей разных возрастов, культур, конфессий и национальностей. У всех одна беда. В «Китеж» попадают и многодетные мамы. За год через центр проходит около 100 человек — и речь только о тех, кто проживает в убежище. Попутно специалисты центра оказывают консультативную и психологическую помощь. У организации есть кабинет в столице, тоже при монастыре.
В небольшом кабинетике, который здесь называют комнатой психологической разгрузки, стоит компьютер, на стенах — грамоты на русском и иностранных языках. «Китеж» сотрудничает и с международными организациями, в том числе ООН. На стенах иконки. На компьютерном столе — Коран.
— Это у нас две девочки были из кавказских республик, оставили, — говорит хозяйка убежища. — Сейчас мы снимаем для них квартиру.
Алена подчеркивает, что у истоков создания проекта стоит православная организация, но «Китеж» — полностью светский центр.
Муж из Закавказья
Черноглазая смуглая малышка не сходит с рук истощенной женщины. Девочка вцепилась в мать и протестует криком против попытки даже слегка ослабить объятия. Марина смотрит в окно и размеренно начинает свою историю.
— Один отец у меня, он с мачехой живет. Мать бросила меня еще в детстве. Я училась в интернате, поступила в техучилище. А потом отец с мачехой мне сказали, что замуж хотят выдать. Тогда мне было семнадцать лет.
Она русская, он уроженец Азербайджана на 10 лет старше. Избранника представили как уважаемого человека, у него была великолепная репутация. Быстро расписались и уехали в Азербайджан. Уже с первых дней Марине стало страшно.
— Муж оказался очень ревнивым. Я делала все, что он просил, готовила, убирала, мыла ему ноги. Он запирал меня в доме на ключ, закрывал окна перед уходом и все равно ревновал. Я со страхом ждала его возвращения каждый вечер. Он постоянно упрекал меня в неверности. Может быть у него была какая-то навязчивая идея в голове. Он приставил ко мне свою мать в качестве охранницы и даже ей не верил, что я не изменяла ему. Бил меня. Сначала руками, а когда я падала, то и ногами. Еще бил арматурой…
Тут голос Марины меняется, дрожит, в глазах блестят слезы. Но она берет себя в руки. Вместо нее волю эмоциям вдруг дает малышка. Двухлетний ребенок заходится в отчаянном крике.
Она русская, он уроженец Азербайджана на 10 лет старше. Избранника представили как уважаемого человека, у него была великолепная репутация. Быстро расписались и уехали в Азербайджан. Уже с первых дней Марине стало страшно.
— Муж оказался очень ревнивым. Я делала все, что он просил, готовила, убирала, мыла ему ноги. Он запирал меня в доме на ключ, закрывал окна перед уходом и все равно ревновал. Я со страхом ждала его возвращения каждый вечер. Он постоянно упрекал меня в неверности. Может быть у него была какая-то навязчивая идея в голове. Он приставил ко мне свою мать в качестве охранницы и даже ей не верил, что я не изменяла ему. Бил меня. Сначала руками, а когда я падала, то и ногами. Еще бил арматурой…
Тут голос Марины меняется, дрожит, в глазах блестят слезы. Но она берет себя в руки. Вместо нее волю эмоциям вдруг дает малышка. Двухлетний ребенок заходится в отчаянном крике.
— Заступница моя, — прижимается к дочери щекой Марина. — Она чувствовала и все понимала. Когда он начинал меня бить, дочка кричала так, что он не мог вынести. И прекращал.
Перелом ноги, внутреннее кровотечение во время беременности от увечий, множество оплеух, пощечин, пинков и зуботычин. Таков итог неполных четырех лет супружеской жизни. Отец и мачеха не верили Марине. Или им было удобно не верить... А семья мужа не препятствовала, не вмешивалась. Кстати, Марина до сих пор считает этих людей добрыми и хорошими.
История этой кроткой девушкой наверняка закончилась бы трагически, но нашлись люди, которые вмешались в семейные дела .
— Была одна добрая женщина, мы с ней подружились, хотя она и старше меня значительно, — лицо Марины озарила светлая улыбка. — Она сделала все, чтобы меня спасти.
Подругам помогли полицейские, которые прониклись ситуацией. Когда Марина с мужем и дочерью приехали в Россию, блюстители закона задержали супруга и продержали сколько позволял закон. Этого времени Марине хватило, чтобы сбежать их семейного ада. Подруга позаботилась и о юристе, который занимается вопросом развода.
Перелом ноги, внутреннее кровотечение во время беременности от увечий, множество оплеух, пощечин, пинков и зуботычин. Таков итог неполных четырех лет супружеской жизни. Отец и мачеха не верили Марине. Или им было удобно не верить... А семья мужа не препятствовала, не вмешивалась. Кстати, Марина до сих пор считает этих людей добрыми и хорошими.
История этой кроткой девушкой наверняка закончилась бы трагически, но нашлись люди, которые вмешались в семейные дела .
— Была одна добрая женщина, мы с ней подружились, хотя она и старше меня значительно, — лицо Марины озарила светлая улыбка. — Она сделала все, чтобы меня спасти.
Подругам помогли полицейские, которые прониклись ситуацией. Когда Марина с мужем и дочерью приехали в Россию, блюстители закона задержали супруга и продержали сколько позволял закон. Этого времени Марине хватило, чтобы сбежать их семейного ада. Подруга позаботилась и о юристе, который занимается вопросом развода.
Предметный разговор
О конспирации
Алена рискует и знает об этом. Стены убежища не раз штурмовали мужья и родственники «квартиранток». Но сегодня Алену запугать непросто. Невозмутимым ровным голосом она пересказывает многие опасные ситуации, которые пережила, защищая своих девочек.
— Я делю мужей на три группы опасности. Начнем с третьей — это те, кто может что-то сделать женщине лишь наедине, без посторонних глаз. Вторая — это мужчины, которые могут проявить агрессию прилюдно, приехать сюда, скандалить. Для таких у нас есть тревожная кнопка полиции. Самая опасная группа — первая. Это мужья — сотрудники силовых ведомств, полиции и выходцы из республик Северного Кавказа. У силовиков есть ресурсы (в том числе технические) для того, чтобы выследить жен. Что же касается южан — это традиционно сплоченные народы. Они нередко привлекают к поискам женщины своих родственников. Для них крайне важно не выносить сор из избы, и они готовы на многое.
Когда к Алене обращаются за помощью женщина и есть вероятность, что преследователи — из первой группы, спасатели используют особый анонимный способ связи, обеспечивающий максимальную безопасность.
Когда к Алене обращаются за помощью женщина и есть вероятность, что преследователи — из первой группы, спасатели используют особый анонимный способ связи, обеспечивающий максимальную безопасность.
16 млн. женщин, по данным Росстата, пострадали от насилия в семье
38% — подвергались вербальному насилию, 20% — физическому, 10% — обращаются за помощью к государству
*(данные за 2016 год).
*(данные за 2016 год).
О кавказских девушках
Девушки из республик Северного Кавказа часто обращаются в «Китеж». Например, пишут и звонят с просьбами о помощи в связи с тем, что их насильно выдают замуж.
По словам Алены, часто таким девушкам дают хорошее образование в Центральной России, а потом забирают на родину, где выдают за «приготовленного» заранее мужчину.
По словам Алены, часто таким девушкам дают хорошее образование в Центральной России, а потом забирают на родину, где выдают за «приготовленного» заранее мужчину.
— Девушки из таких семей крайне инфантильны, не приспособлены к жизни, — говорит Алена. — У них даже паспортов на руках часто не бывает. Выезжают из своего региона чаще всего на «Блаблакаре» или вместе со знакомыми. Была девушка из Афганистана, которую пытались выдать замуж за старика. Она пыталась покончить с собой. Попала к нам по линии ООН. Все закончилось хорошо. Девушка нашла паренька-афганца, за которого вышла замуж.
Алена молчит, а потом продолжает.
— Идет какая-то радикализация на Кавказе в связи с распространением «убийств чести». Насколько мне известно, таких порядков не было на Северном Кавказе даже в XIX веке — даже если девушка как-то вела себя недостойно, ее просто изгоняли из аула, но не убивали. Мы столкнулись с историей, когда жену военнослужащего из СКФО ему в отместку поймали бандиты, накачали наркотиками и изнасиловали. Все это снимали на видео. Когда эти кадры попали в интернет, ей угрожала опасность уже от близких. Ей с двумя дочками пришлось скрываться от родного брата, который собирался совершить убийство «чести».
Дело этой женщины юристы готовят в ЕСПЧ.
Алена молчит, а потом продолжает.
— Идет какая-то радикализация на Кавказе в связи с распространением «убийств чести». Насколько мне известно, таких порядков не было на Северном Кавказе даже в XIX веке — даже если девушка как-то вела себя недостойно, ее просто изгоняли из аула, но не убивали. Мы столкнулись с историей, когда жену военнослужащего из СКФО ему в отместку поймали бандиты, накачали наркотиками и изнасиловали. Все это снимали на видео. Когда эти кадры попали в интернет, ей угрожала опасность уже от близких. Ей с двумя дочками пришлось скрываться от родного брата, который собирался совершить убийство «чести».
Дело этой женщины юристы готовят в ЕСПЧ.
Каждый день на планете происходит 137 убийств женщин их близкими
5 000 женщин ежегодно становятся жертвами так называемых убийств чести
О чувстве вины
Алена отвечает на телефонный звонок, продолжает рассказ.
— Есть люди, которые внушают чувство вины девушкам, пережившим насилие. Я считаю этот подход в корне неправильным. Консерваторы даже обвиняют сотрудников кризисных центров в том, что они хотят разрушить семью. Дескать, сама виновата, что муж бьет. Но ведь женщина и так терпит до последнего. Как правило, проходит несколько лет, прежде чем они обращаются за помощью. А до этого они пытаются «починить» отношения. А «починить» семейные отношения женщины пытаются смирением, вкусными борщами.
А мужчина — насилием. И если мужчина применяет насилие годами, то девяносто процентов из ста, что он не изменится. Если бы на ранней стадии начать работу с этим человеком, сказать ему, что в случае насилия он потеряет семью, вот тогда можно было бы говорить о сохранении семьи.
А мужчина — насилием. И если мужчина применяет насилие годами, то девяносто процентов из ста, что он не изменится. Если бы на ранней стадии начать работу с этим человеком, сказать ему, что в случае насилия он потеряет семью, вот тогда можно было бы говорить о сохранении семьи.
|
развернуть текст
Женщина прощает своего мучителя не только из-за давления со стороны общества.
Есть и еще и гормональная составляющая.
— Природа позаботилась о том, чтобы мы не испытывали боль во время экстремальных ситуаций. Во время драки, побоев происходит мощный выброс гормонов, в том числе эндорфинов. Когда женщина несколько лет находится в такой ситуации, она становится гормонально зависимой от жизни с агрессором. Многие признавались, что после разрыва чувствуют себя «опустошенными», «мертвыми», «никем». Главную фигуру из ее жизни вытащили, и нужно время, чтобы это место заполнялось новыми эмоциональными связями. В такие моменты очень полезна помощь родителей, которые принимают женщину с такой, какая она есть, с ее проблемами и дефектами.
Благодатной почвой для развития «стокгольмского синдрома», по мнению Алены, становится заниженная самооценка, а также социальная изоляция, когда муж становится мерилом всех вещей и занимает все мысли женщины. Еще один фактор риска — детские унижения. Особенно если негативные оценки исходили от близких и родных людей. Сложнее выйти из кризисной ситуации женщине, которой в детстве родители говорили, что она страшная, не найдет себе мужа и тому подобное.
— Одна наша подопечная семь раз возвращалась к мужу-насильнику, — рассказывает Алена. — Она пришла на консультацию психологу с вопросом «Нормальная ли я?». Ее проверяют, говорят, что у нее все в порядке с головой. И в этот момент мы понимаем, что ответ психолога нужен не ей самой, а для того, чтобы пойти и сказать агрессору: «Вот, я нормальная, специалист сказал». То есть не для себя она узнать это хочет, для него — он мерило всех вещей в ее жизни.
Алена подчеркивает, что бывают случаи, когда даже человек с высокой самооценкой становится жертвой агрессора в семье. Иногда социопатам хочется подавить яркую личность. Но у таких женщин больше ресурсов, чтобы справиться с негативной ситуацией.
Есть и еще и гормональная составляющая.
— Природа позаботилась о том, чтобы мы не испытывали боль во время экстремальных ситуаций. Во время драки, побоев происходит мощный выброс гормонов, в том числе эндорфинов. Когда женщина несколько лет находится в такой ситуации, она становится гормонально зависимой от жизни с агрессором. Многие признавались, что после разрыва чувствуют себя «опустошенными», «мертвыми», «никем». Главную фигуру из ее жизни вытащили, и нужно время, чтобы это место заполнялось новыми эмоциональными связями. В такие моменты очень полезна помощь родителей, которые принимают женщину с такой, какая она есть, с ее проблемами и дефектами.
Благодатной почвой для развития «стокгольмского синдрома», по мнению Алены, становится заниженная самооценка, а также социальная изоляция, когда муж становится мерилом всех вещей и занимает все мысли женщины. Еще один фактор риска — детские унижения. Особенно если негативные оценки исходили от близких и родных людей. Сложнее выйти из кризисной ситуации женщине, которой в детстве родители говорили, что она страшная, не найдет себе мужа и тому подобное.
— Одна наша подопечная семь раз возвращалась к мужу-насильнику, — рассказывает Алена. — Она пришла на консультацию психологу с вопросом «Нормальная ли я?». Ее проверяют, говорят, что у нее все в порядке с головой. И в этот момент мы понимаем, что ответ психолога нужен не ей самой, а для того, чтобы пойти и сказать агрессору: «Вот, я нормальная, специалист сказал». То есть не для себя она узнать это хочет, для него — он мерило всех вещей в ее жизни.
Алена подчеркивает, что бывают случаи, когда даже человек с высокой самооценкой становится жертвой агрессора в семье. Иногда социопатам хочется подавить яркую личность. Но у таких женщин больше ресурсов, чтобы справиться с негативной ситуацией.
Из 87 тыс. убийств женщин в 2017 году 50 тыс. были совершены половыми партнерами жертв*
*или их родственниками или людьми, которым они доверяли.
О природе мужской агрессии
— Агрессию порождает бессилие. Именно поэтому большинство убийств женщин происходит в тот момент, когда те хотят порвать отношения.
Мужчины в этих случаях не могут справиться со свой агрессией. Это их не оправдывает, это лишь говорит о причинах — так у нас устроено в обществе. Если бы с мужчинами с детства больше говорили об эмоциях, понимали как справляться с эмоциями, таких ужасов бы не было. С детства у нас говорят мальчику — ты не должен плакать. Эмоции глухо заперты внутри, пока не прорываются в виде насилия. В школе — буллинг, на работе — травля, в армии — дедовщина.
Алена считает, что после того, как от мужчины ушла жена из-за насилия, он должен проработать свою агрессию, а уже потом предпринимать попытки воссоединиться.
Во многих странах давно есть обязательные психологические курсы — человек должен учиться справляться со своим гневом. В частности, существует действенная методика НОКСА (насилие — ответственность — контекст — следствие — альтернатива). Проблему агрессии, как деструктивного чувства, изучали иностранные спецназовцы. Потом эту методику взяли на вооружение психологи. Над этой проблемой активно работают, например, организация «Мужчины 21-го века». У них даже есть обучающий фильм на эту тему.
Мужчины в этих случаях не могут справиться со свой агрессией. Это их не оправдывает, это лишь говорит о причинах — так у нас устроено в обществе. Если бы с мужчинами с детства больше говорили об эмоциях, понимали как справляться с эмоциями, таких ужасов бы не было. С детства у нас говорят мальчику — ты не должен плакать. Эмоции глухо заперты внутри, пока не прорываются в виде насилия. В школе — буллинг, на работе — травля, в армии — дедовщина.
Алена считает, что после того, как от мужчины ушла жена из-за насилия, он должен проработать свою агрессию, а уже потом предпринимать попытки воссоединиться.
Во многих странах давно есть обязательные психологические курсы — человек должен учиться справляться со своим гневом. В частности, существует действенная методика НОКСА (насилие — ответственность — контекст — следствие — альтернатива). Проблему агрессии, как деструктивного чувства, изучали иностранные спецназовцы. Потом эту методику взяли на вооружение психологи. Над этой проблемой активно работают, например, организация «Мужчины 21-го века». У них даже есть обучающий фильм на эту тему.
— Мировая практика говорит о том, что самая эффективная профилактика агрессии — работа с мальчиками-подростками. В некоторых государствах Африки, где уровень насилия зашкаливал, проводилась такая работа. В частности, это обучение медиации, работа с конфликтом.
Природа мужского насилия лежит и в особой гендерной социализации мужчины, считает Алена.
— В подростковом возрасте и у мальчиков, и у девочек бушуют гормоны. Но на мальчиков давят еще и социальные обязательства. Например, необходимость «быть мачо». Эта особенность гендерной социализации привела к тому, что мужчины живут на 10-12 лет меньше женщин. Возьмем простые примеры. Считается дурным тоном для мужчины хождение к врачу. Мужчина не должен мерить давление, не дай Бог увидят с баночкой анализов — «как не мужик». Последствия гендерной социализации в том, что представители сильного пола больше пьют и курят. Отсюда же и дополнительная финансовая нагрузка — мужчина должен иметь дорогую машину, получать большую зарплату. А если не получается? Это приводит к эмоциональному выгоранию, которое выливается в агрессию.
За рубежом проводились исследования на тему декретных отпусков для мужчин. Оказывается вовлеченность в семью и эмоциональная отдача сказывается на мужчине благотворно, а уход за ребенком приводит к улучшению здоровья, увеличению его продолжительности жизни.
Природа мужского насилия лежит и в особой гендерной социализации мужчины, считает Алена.
— В подростковом возрасте и у мальчиков, и у девочек бушуют гормоны. Но на мальчиков давят еще и социальные обязательства. Например, необходимость «быть мачо». Эта особенность гендерной социализации привела к тому, что мужчины живут на 10-12 лет меньше женщин. Возьмем простые примеры. Считается дурным тоном для мужчины хождение к врачу. Мужчина не должен мерить давление, не дай Бог увидят с баночкой анализов — «как не мужик». Последствия гендерной социализации в том, что представители сильного пола больше пьют и курят. Отсюда же и дополнительная финансовая нагрузка — мужчина должен иметь дорогую машину, получать большую зарплату. А если не получается? Это приводит к эмоциональному выгоранию, которое выливается в агрессию.
За рубежом проводились исследования на тему декретных отпусков для мужчин. Оказывается вовлеченность в семью и эмоциональная отдача сказывается на мужчине благотворно, а уход за ребенком приводит к улучшению здоровья, увеличению его продолжительности жизни.
О телевидении
Алена считает, что сегодня ведущие проекты и самые популярные ток-шоу на телевидении в корне неправильно подходят к освещению проблемы. Сама она редкий гость на таких съемках, где сюжет посвящен конфликту женщины и мужчины, хотя зовут ее часто.
— Для того, чтобы поднимать рейтинги, перед зрителем ставят проблему в ключе «да куда она сама смотрела» и «нужно было думать головой». Иными словами, часть вины возлагается на жертву. Это негативное влияние имеет чудовищное силу, так как аудитория таких проектов — несколько десятков миллионов зрителей!
То, что навязывают нам сегодня массмедиа, по мнению Алены, очень похоже на чудовищный гибрид из разных эпох и культур. С одной стороны — образ американской семьи из американской рекламы и кино 1950-1960-х годов, с другой — семьи аристократов XIX века.
— Жена-домохозяйка ждет мужа с работы, дети причесанные, умытые, сидят за столом, покрытым белоснежной скатертью. После ужина они рассказывают о своих успехах отцу, играют в дорогие игрушки, а потом отправляются спать. Все у них благополучно. Но такая модель нереальна — сегодня вся экономика заточена на двух работающих супругов. Размер официальной средней зарплаты (чуть меньше 38 тыс. рублей — прим. «Известий») по стране говорит сам за себя. Помимо экономической необходимости работать двум супругам, сложно найти женщину которая сегодня хочет сидеть дома. А если говорить о семье XIX века, то там лишь 3 процента населения могли позволить себе роскошь не работать вдвоем — аристократы, купцы. В крестьянских же семьях работали и муж, и жена. Но к нелегкой судьбе крестьянства консерваторы вспоминают неохотно.
По мнению Алены, образ нормальной партнерской семьи в большом медийном пространстве отсутствует, хотя некоторые семейные издания и блогеры начали проявлять интерес к этой теме.
То, что навязывают нам сегодня массмедиа, по мнению Алены, очень похоже на чудовищный гибрид из разных эпох и культур. С одной стороны — образ американской семьи из американской рекламы и кино 1950-1960-х годов, с другой — семьи аристократов XIX века.
— Жена-домохозяйка ждет мужа с работы, дети причесанные, умытые, сидят за столом, покрытым белоснежной скатертью. После ужина они рассказывают о своих успехах отцу, играют в дорогие игрушки, а потом отправляются спать. Все у них благополучно. Но такая модель нереальна — сегодня вся экономика заточена на двух работающих супругов. Размер официальной средней зарплаты (чуть меньше 38 тыс. рублей — прим. «Известий») по стране говорит сам за себя. Помимо экономической необходимости работать двум супругам, сложно найти женщину которая сегодня хочет сидеть дома. А если говорить о семье XIX века, то там лишь 3 процента населения могли позволить себе роскошь не работать вдвоем — аристократы, купцы. В крестьянских же семьях работали и муж, и жена. Но к нелегкой судьбе крестьянства консерваторы вспоминают неохотно.
По мнению Алены, образ нормальной партнерской семьи в большом медийном пространстве отсутствует, хотя некоторые семейные издания и блогеры начали проявлять интерес к этой теме.
О том, как распознать социопата
Как правило, социопаты в детстве тоже сталкивались с насилием — в качестве жертвы или свидетеля. Сила — самый простой путь решить любую проблему.
— Когда дети играют в песочнице, ребенок может подойти и попросить игрушку у другого. Но проще стукнуть и отобрать. Еще пример — родители шлепают ребенка, а потом говорят, что он по другому не понимает. На самом деле малыш все понимает, но взрослым просто лень объяснять. Агрессоры, которые бьют своих жен, часто социализированы, эмпатичны. Помогают друзьям, соседям, старушек через дорогу переводят и сумки с продуктами до квартиры доносят. Заботятся о своей репутации, их считают идеальными мужьями. Насильники-социопаты быстро и красиво ухаживают, задаривают цветами и подарками. И очень быстро делают предложение. Это тоже повод насторожиться.
В некоторых странах, например в Белоруссии, есть курсы для тинейджеров, где учат распознавать «токсичные» отношения.
— Мужчина быстро выстраивает отношения и сразу начинает ревновать. Говорит: не надевай это платье — выглядишь как проститутка. Или: «жить не могу без тебя». Но раньше же как-то жил? Женщине льстят такие слова, но это повод задуматься: если ты попытаешься уйти, то что будет?
В некоторых странах, например в Белоруссии, есть курсы для тинейджеров, где учат распознавать «токсичные» отношения.
— Мужчина быстро выстраивает отношения и сразу начинает ревновать. Говорит: не надевай это платье — выглядишь как проститутка. Или: «жить не могу без тебя». Но раньше же как-то жил? Женщине льстят такие слова, но это повод задуматься: если ты попытаешься уйти, то что будет?
О структуре насилия
— Посмотрите фильм «В постели с врагом». Там все показано. Вот героиня Джулии Робертс ждет мужа с работы. Наводит порядок. А мы чувствуем, что напряжение нарастает. Она не знает, к чему он придерется. Муж приходит. Сначала все хорошо. Он спрашивает, что она делала целый день. Жена рассказывает и случайно упоминает, что видела соседа, когда выходила из дома. Этого достаточно — муж оскорбляет ее и начинает избивать. Он нашел повод. Якобы приревновал ее. В домашнем насилии идет цикличность.
«В постели с врагом» — художественный фильм 1991 года по роману Нэнси Прайс. В главной роли Джулия Робертс.
Это классический сценарий домашнего насилия. В нем есть цикличность. Сначала нарастает напряжение. Потом конфликт, избиение. А после словно снова начинается медовый месяц. Мужчины извиняются за свое поведение, преподносят подарки. Женщины думают, что все в порядке. Они фактически живут с агрессорами из-за медового месяца. Потом эта стадия заканчивается. Опять нарастает напряжение, и все повторяется.
Со временем остаются только две стадии — напряжение и конфликт. Но добрые воспоминания действуют на жертв агрессоров как консервы психологические. Психика вытесняет плохое — таково ее свойство, чтобы выжить. Это тот бензин, на котором психика работает. Некоторые женщины настолько боятся одиночества, что сознательно готовы терпеть избиения. В этих ситуациях с ними рядом должен быть человек, который напомнит, что здоровье не вечно и надо беречь себя. Есть и еще одна причина для разрыва отношений — дети не должны видеть унижения матери. Если нет материнского авторитета, то нет никакого. Ребенок ассоциирует себя с сильной фигурой и технически присоединяется к насилию. Делают как папа — бьют и оскорбляют мать.
Со временем остаются только две стадии — напряжение и конфликт. Но добрые воспоминания действуют на жертв агрессоров как консервы психологические. Психика вытесняет плохое — таково ее свойство, чтобы выжить. Это тот бензин, на котором психика работает. Некоторые женщины настолько боятся одиночества, что сознательно готовы терпеть избиения. В этих ситуациях с ними рядом должен быть человек, который напомнит, что здоровье не вечно и надо беречь себя. Есть и еще одна причина для разрыва отношений — дети не должны видеть унижения матери. Если нет материнского авторитета, то нет никакого. Ребенок ассоциирует себя с сильной фигурой и технически присоединяется к насилию. Делают как папа — бьют и оскорбляют мать.
Два года назад к нам обратилась жена музыканта, православного человека. Он не бил ее, но оскорблял плохими словами. Женщина жаловалась, что сыновья ее не слушаются, бросают в нее разные предметы, запирают в ванной, толкают, оскорбляют. Если папа так делает, то почему им нельзя? У детей тоже был сильный стресс. Они боялись идти домой. Папа считал, что дети должны учиться на одни пятерки. Он проверял уроки, кричал на детей и на мать. При этом он искренне верил, что все делал верно — искривленное сознание. Это привело к тому, что мальчики уже сейчас социопаты. Один из них нашел в планшете порнофильм, собрал в кустах детей 6-8 лет, показал им видео и предложил заняться тем, что они увидели.
— Была у нас женщина из Белоруссии с двумя девочками. Повезли мы ее к стоматологу. Муж запрещала ей лечить зубы — все сгнили. Женщина взяла с собой двухлетнюю дочку. Ждем очереди. Девочка вдруг стукает маму кулачком. Мы спрашиваем: «Что ты делаешь? Зачем так с мамой?» «Я как папа». А муж у нее уважаемый в районе врач. Не маргинал. И этот интеллигентный человек говорил жене: «Будешь себя плохо вести — случайно упадешь с лестницы». При детях выливал жене на голову молоко и кашу, если не нравилось, как сварила. И вроде предъявить нечего. С чем в полицию идти? Ну молоко на голову вылил, чуть придушил, синяк подставил, одежду разорвал... Но у женщины уже психика нарушена, и дети уже начинают так вести себя вести. У меня сын с невесткой приезжали летом. Они хорошо играют на гитаре. Пошли в игровой домик. Решили провести занятие с детьми. Песню спеть. Шариковый бассейн. Даша говорит: сыграю, дети будут петь. Один начал рыдать, другой описался, обкакался в восемь лет, вырвало одного. Такая реакция. Первый раз, говорит, вижу таких детей травмированных. Им надо хотя бы месяц, чтобы привыкнуть и вместе заниматься.
— Была у нас женщина из Белоруссии с двумя девочками. Повезли мы ее к стоматологу. Муж запрещала ей лечить зубы — все сгнили. Женщина взяла с собой двухлетнюю дочку. Ждем очереди. Девочка вдруг стукает маму кулачком. Мы спрашиваем: «Что ты делаешь? Зачем так с мамой?» «Я как папа». А муж у нее уважаемый в районе врач. Не маргинал. И этот интеллигентный человек говорил жене: «Будешь себя плохо вести — случайно упадешь с лестницы». При детях выливал жене на голову молоко и кашу, если не нравилось, как сварила. И вроде предъявить нечего. С чем в полицию идти? Ну молоко на голову вылил, чуть придушил, синяк подставил, одежду разорвал... Но у женщины уже психика нарушена, и дети уже начинают так вести себя вести. У меня сын с невесткой приезжали летом. Они хорошо играют на гитаре. Пошли в игровой домик. Решили провести занятие с детьми. Песню спеть. Шариковый бассейн. Даша говорит: сыграю, дети будут петь. Один начал рыдать, другой описался, обкакался в восемь лет, вырвало одного. Такая реакция. Первый раз, говорит, вижу таких детей травмированных. Им надо хотя бы месяц, чтобы привыкнуть и вместе заниматься.
Глава вторая
Дети видят, дети страдают
«Китеж» — не единственный кризисный центр. Таких организаций становится все больше из-за объективной потребности спасать женщин от их близких. Не понаслышке с внутрисемейным насилием знакомы и обитательницы «Дома для мамы», где побывали «Известия». Это один из проектов православной службы помощи «Милосердие».
Уютное двухэтажное помещение находится в Москве на улице Станиславского. На входе в домик стойка администратора как в отеле. Это один из барьеров для непрошенных гостей.
Кто же обращается за помощью сюда? Приют задумывался специально для беременных женщин, оставшихся без помощи или для тех, чьи близкие требуют избавиться от ребенка. А также для женщин с детьми, оказавшихся в сложной жизненной ситуации.
Кто же обращается за помощью сюда? Приют задумывался специально для беременных женщин, оставшихся без помощи или для тех, чьи близкие требуют избавиться от ребенка. А также для женщин с детьми, оказавшихся в сложной жизненной ситуации.
В постоянной борьбе за жизнь
— Чаще всего мы сталкиваемся с историями, когда ребенок нежелателен для будущего отца, — рассказывает Александра Шибалина, пресс-секретарь службы «Милосердие». — Также у нас есть те, кого выгнали из дома за отказ сделать аборт, и женщины, попавшие в трудное финансовое положение в связи с материнством. За восемь лет существования центра через него прошли более 7 тыс. женщин. Речь не только о тех, кто получил приют. Был случай, когда беременная женщина пришла к нам с мыслями избавиться от ребенка. Зима, а у нее не было даже нормальной обуви. В «Доме» ей сразу дали теплые зимние сапоги и этой мелочи хватило, чтобы победить мысли об аборте. Иногда женщине нужно совсем немного поддержки, чтобы воспрянуть духом.
Собеседница признается, что за большинством печальных женских историй стоит мужская жестокость. Так же как и в «Китеже», здесь надежная стальная дверь на входе и тревожная кнопка.
Собеседница признается, что за большинством печальных женских историй стоит мужская жестокость. Так же как и в «Китеже», здесь надежная стальная дверь на входе и тревожная кнопка.
— Полиция дежурит в здании через дорогу, — говорит Александра. — Они быстро прибудут в случае опасности. Как-то раз один «бывший» ломился в центр через второй этаж, разбил окно. Но все закончилось благополучно.
Саша знает много мрачных историй о материнской доле. Одна из них — трагедия Ульяны. Когда девушка забеременела, сожитель склонял ее к аборту. Ульяна решила оставить ребенка. Партнер согласился, но предложил после родов продать девочку на органы. Каким-то образом он планировал переправить ее за рубеж и даже подсовывал сожительнице какие-то документы на подпись. После категоричного отказа он зверски избил Ульяну. В результате ребенок родился преждевременно, девочка потеряла зрение и отстает в развитии.
— Ульяна оказалась у нас. Сейчас уже несколько лет прошло с тех пор, но наш центр поддерживает с ней связь. Несмотря на трудности с воспитанием особенного ребенка, она счастлива, что сделала правильный выбор тогда.
Саша знает много мрачных историй о материнской доле. Одна из них — трагедия Ульяны. Когда девушка забеременела, сожитель склонял ее к аборту. Ульяна решила оставить ребенка. Партнер согласился, но предложил после родов продать девочку на органы. Каким-то образом он планировал переправить ее за рубеж и даже подсовывал сожительнице какие-то документы на подпись. После категоричного отказа он зверски избил Ульяну. В результате ребенок родился преждевременно, девочка потеряла зрение и отстает в развитии.
— Ульяна оказалась у нас. Сейчас уже несколько лет прошло с тех пор, но наш центр поддерживает с ней связь. Несмотря на трудности с воспитанием особенного ребенка, она счастлива, что сделала правильный выбор тогда.
Ранят словом
Еще один пример того, как насилие в семье причиняет вред детям, — история Лолы. Она приехала с мужем в Москву из провинции, так как не выдержала постоянного давления со стороны родственников мужа на родине. Ругань супругов и унижение матери отразились на старшем сыне — он внезапно перестал разговаривать. Лола ходила по врачам, специалисты предположили, что молчание стало следствием нездорового климата в семье.
— При первых трудностях муж просто отказался работать и кормить наших детей. На последние деньги я купила ему билет к его родителям. Сама осталась в Москве. Была в отчаянии, осталась с двумя детьми, истекал последний месяц, проплаченный за квартиру и за садик… Позвонила по первому номеру из интернета по запросу «помощь женщинам в сложной ситуации». Так я попала сюда.
— При первых трудностях муж просто отказался работать и кормить наших детей. На последние деньги я купила ему билет к его родителям. Сама осталась в Москве. Была в отчаянии, осталась с двумя детьми, истекал последний месяц, проплаченный за квартиру и за садик… Позвонила по первому номеру из интернета по запросу «помощь женщинам в сложной ситуации». Так я попала сюда.
В «Доме для мамы» у старшего мальчика наметились перемены. Лола говорит, что здесь очень теплая атмосфера, ее и детей окружили заботой и помощью.
— Сын здесь заговорил, — не может сдержать слез Лола.
Она вспомнила, как больно ей было слышать пересуды матерей во дворе — мамаши ровесников ее сына громко обсуждали, что ее ребенок «не такой», «только мычит», называли ее плохой матерью. Все это теперь в прошлом.
Одно из ключевых условий центра — мама должна работать над своей социализацией. Здесь есть курсы, которые дают девушкам новую профессию, например, парикмахера, бухгалтера, специалиста по маникюру. Также юристы центра помогают восстановить девушкам утраченные документы. В некоторых случаях матерей удается примирить с их родственниками.
— Сын здесь заговорил, — не может сдержать слез Лола.
Она вспомнила, как больно ей было слышать пересуды матерей во дворе — мамаши ровесников ее сына громко обсуждали, что ее ребенок «не такой», «только мычит», называли ее плохой матерью. Все это теперь в прошлом.
Одно из ключевых условий центра — мама должна работать над своей социализацией. Здесь есть курсы, которые дают девушкам новую профессию, например, парикмахера, бухгалтера, специалиста по маникюру. Также юристы центра помогают восстановить девушкам утраченные документы. В некоторых случаях матерей удается примирить с их родственниками.
Ругань супругов и унижение матери отразились на старшем сыне
— он внезапно перестал разговаривать.
«Они чувствуют, что могут делать всё, в худшем случае — штраф, как за неправильную парковку»
Несколько лет назад в стране появился острый запрос на помощь женщинам, оказавшимся в аду семейного насилия. В 2011 году для них был создан Всероссийский телефон доверия. Это был один из первых шагов в негосударственной борьбе с домашним насилием. Это проект национального центра противодействию домашнего насилия «Анна». Заместитель директора организации Андрей Синельников годами держит руку на пульсе проблемы, он рассказал в интервью «Известиям» о подводных камнях проблемы и поделился статистическими данными центра по ситуации с насилием в отношении женщин.
Вопрос:
— Андрей, в чем важность телефона доверия для жертв насилия?
Ответ:
— Очень часто первичное обращение женщины поступает на этот телефон. Консультанты проговаривают с женщинами ситуацию, ищут варианты решения проблемы. При необходимости перенаправляют в местные организации — кризисные центры. Или в организации, специалисты которых могут оказать информационную, юридическую и другую помощь.
Вопрос:
— Откуда звонят чаще всего?
Ответ:
— Чаще всего нам звонят Москва, Санкт-Петербург, Подмосковье, Нижегородская область. Номер телефона доверия набирают далеко не все пострадавшие, лишь малая их часть. Большинство звонящих узнают номер телефона из Интернета. Мы, увы, не имеем возможности проводить широкие информационно-рекламные кампании. А без этого наш телефон трудно найти. Простой пример: как только наш номер прозвучит на центральном телевидении, например в популярных ток-шоу, у нас сразу же вал звонков. Это говорит о востребованности таких служб. Сами консультантки не только из Москвы — Архангельск, Томск, Нижний Новгород, Череповец.
Вопрос:
— Вам звонят в последней надежде на помощь? А как же полиция?
Ответ:
— У нас есть своя статистика. Лишь чуть больше 9% позвонивших нам женщин столкнулись с насилием впервые. Большинство же обращается после неоднократных насильственных действий. Это значит, что обращения в полицию не помогают. Это тоже следует из опыта нашей организации. По статистике, около 66% звонивших обращались в полицию, и почти 96% процентов из них остались недовольны взаимодействием с правоохранительными органами. Это и не мудрено, и дело тут не в том, что полицейские халатно относятся к таким жалобам. Они просто лишены эффективных инструментов воздействия на агрессора. Статья о побоях (ст. 116 УК РФ) была частично переведена в Административный кодекс РФ. Что теперь могут полицейские? Провести беседу. Или задержать агрессора в отделении на два-три часа и снова отпустить домой. Естественно, нужна профилактика подобных преступлений. И это не просто беседа полиции, которая не работает в отношении агрессоров. Профилактика должна вестись на ранних стадиях, чтобы предотвратить более тяжкие преступления.
Вопрос:
— В семейных конфликтах часто срабатывает принцип невмешательства — «не ваше дело». Но может насилие со стороны родственников и не должно быть только семейным делом?
Ответ:
— В качестве примера приведу случай, когда муж на глазах 11-летнего сына в подмосковном общежитии застрелил жену, мать пятерых детей. Она ранее дважды обращалась в полицию с заявлением о побоях, потом забирала его. Окружающие никак не реагировали на происходившее в этой семье. Дети говорили, что защищали мать, бросались на отца.
Читать интервью полностью
Вопрос:
— Как, на ваш взгляд, можно было бы предотвратить это преступление?
Ответ:
— Если бы она не имела права забрать заявление, и полиция начала бы заниматься этим делом, то было бы иначе. Эти дела должны быть переведены в категорию публичного обвинения. Мы не знаем, почему она забирала заявление, — или простила мужа, или потому, что он угрожал ей убийством детей, например. Может, был шантаж или давление со стороны его родственников. Много причин. Но преступление совершено, и государство должно наказать преступника. Одно дело, если женщину избили на улице. Она бы подала бы заявление на незнакомца, с которым в лучшем случае встретилась бы потом в полиции. Этот незнакомец не имеет никаких механизмов давления — не знает, где живет потерпевшая, где работает, в какую школу ходят ее дети. А близкий человек прекрасно осведомлен обо всем. И использует стратегии преследования, чтобы оказать на жертву давление, запугать и вернуть.
Теперь всем детям будет выплачиваться пособие по потере кормильца. Если бы муж не покончил с собой, то попал бы в тюрьму. И содержание его за решеткой тоже обходилось бы за государственный счет. Даже экономически это невыгодно. Кроме того, общий уровень агрессии в семьях не может не выливаться на улицу, не оказывать влияния на окружающих.
Теперь всем детям будет выплачиваться пособие по потере кормильца. Если бы муж не покончил с собой, то попал бы в тюрьму. И содержание его за решеткой тоже обходилось бы за государственный счет. Даже экономически это невыгодно. Кроме того, общий уровень агрессии в семьях не может не выливаться на улицу, не оказывать влияния на окружающих.
Вопрос:
— На западе существует такой инструмент как судебный запрет на преследование женщины. Судья выносит решение, и агрессор не должен приближаться к ней на определенное расстояние, звонить, писать письма. Почему у нас нет такого?
Ответ:
— Законопроекты поступают. Но большинство противников таких законопроектов, если посмотреть на агрессивные протесты, видимо, сами являются обидчиками в семье. Без охранного ордера, предписания жизнь женщины в опасности. Как показывает практика, в основном убийства или нанесение тяжких увечий случаются, когда жертва пытается уйти от агрессора. Пример — профессор в Санкт-Петербурге, убивший и расчленивший студентку. Или в том же Питере бывший муж после развода врывался к многодетной матери, избивал ее. Тут вопрос потери власти в семье. Обидчик всеми способами, вплоть до преступлений, пытается восстановить контроль над жертвой. А такой охранный ордер обезопасил бы жизнь женщины.
Вопрос:
— Проблема в безнаказанности?
Ответ:
— Человек чувствует, что может делать всё и ему ничего за это не будет. В худшем случае — штраф 5 тыс., как за парковку неправильную. Если бы его хотя бы на 10 суток посадить, то он понял бы, что наказание неизбежно. А так вы бьете, а вам ничего нет. Противники законопроект о насилии в семье протестуют, говорят, что он будет нарушать конституционное право мужчины на жилье. Но если поставим на весы рядом право на жизнь и на жилье, то перевесит право на жизнь.
Вопрос:
— Зарубежный опыт вы изучали? На кого равняться?
Ответ:
— Нигде нет совершенства. Но к нему ближе всего вся Западная Европа, а также наши соседи, страны СНГ, где были приняты законы о профилактике семейно-бытового насилия — Украина, Кыргызстан. На Украине значительно снизилось количество тяжких преступлений такого рода. В Кыргызстане выписано несколько тысяч предписаний, и они работают.
Вопрос:
— У нас закон о профилактике домашнего насилия до сих пор не принят, несмотря на запрос общества. Россия все еще не присоединилась к Стамбульской конвенции — за ратификацию которой не так давно высказывалась Уполномоченный по правам человека в России Татьяна Москалькова. Какие-то силы мешают?
Ответ:
— Эти загадочные силы против вмешательства в семью, разрушения семей. Мол, отношения нужно сохранять и восстанавливать. Но о какой семье можно говорить, когда жене отрубают руки или стреляют в нее из ружья. Что тут можно восстанавливать? Кроме того, большинство преступлений — преследование бывших жен.
Вопрос:
— Кто работает в вашей организации?
Ответ:
— Естественно женщины. Травмированным женщинам проще общаться с такими консультантами при обсуждении своих проблем. Эти сотрудники проходят тренинг, обучение. Потому что домашняя проблема очень специфична, отличается от других видов насильственных преступлений — тех же самых преступлений, но совершенных другими людьми. На телефоне имеет право работать только такая консультантка, которая проработала свои собственные стереотипы. Понимает, например, что нельзя обвинять женщину в провокациях. За насилие отвечает только тот, кто его совершает. Человек всегда может выбрать способ своего поведения. Те, кто обвиняет женщину в провокациях, почему-то не замечают, того, что тот же мужчина почему-то не бьет своего начальника, который может на него накричать, не нападет на полицейского, который делает ему замечание по поводу распития спиртных напитков на улице. Нет, этот человек бьет свою жену. Он сознательно выбирает метод общения с тем или иным человеком. В отношениях с людьми, более крепкими физически или стоящими выше на ступени власти, он не выбирает насильственные действия. А в отношении жены выбирает насилие.
Вопрос:
— Расскажите подробнее о кризисных центрах.
Ответ:
— Кризисные центры бывают государственные и частные. В частных в отличие от государственных нет свободных мест. Частные всегда заполнены.
В Москве есть и государственный центр помощи женщинам. Но бюджетные центры принимают только тех, кто зарегистрирован в данном регионе, то есть в Москве. И, согласно закону о социальной защите, могут бесплатно принимать только тех, кто может доказать, что у них бедственное материальное положение. Парадокс, но для этого женщина, если она не в разводе, должна предоставить справку о доходах своих и мужа, от которого она скрывается. Такой закон у нас. Чтобы доказать, что она малоимущая и что может претендовать на бесплатное получение услуг. А бесплатное негосударственное убежище берет женщин без всяких формальностей. Пустующих мест там нет никогда.
В Москве есть и государственный центр помощи женщинам. Но бюджетные центры принимают только тех, кто зарегистрирован в данном регионе, то есть в Москве. И, согласно закону о социальной защите, могут бесплатно принимать только тех, кто может доказать, что у них бедственное материальное положение. Парадокс, но для этого женщина, если она не в разводе, должна предоставить справку о доходах своих и мужа, от которого она скрывается. Такой закон у нас. Чтобы доказать, что она малоимущая и что может претендовать на бесплатное получение услуг. А бесплатное негосударственное убежище берет женщин без всяких формальностей. Пустующих мест там нет никогда.
Всероссийский телефон доверия для женщин, пострадавших от домашнего насилия
по будням с 07:00 до 21:00 по московскому времени
8 (800) 7 000 600
8 (800) 7 000 600
«В случае угроз по телефону включайте громкую связь — так у вас будут свидетели»
Затравленной жертве насилия помимо дружеского плеча нужна и грамотная юридическая помощь. Рядом должен быть человек, который подскажет, куда идти разводиться, где написать заявление о побоях и где, собственно, можно зафиксировать эти побои. Женщине, особенно с заниженной из-за многолетних издевательств самооценкой, не всегда удобно обращаться с таким вопросом к знакомым. Но есть люди, которые бесплатно помогают решить житейскую проблему в такой ситуации.
Юрист проекта «Насилию.Нет» Мария Замолоцких несколько лет сопровождает по инстанциям тех, кому бывшие не дают покоя.
Юрист проекта «Насилию.Нет» Мария Замолоцких несколько лет сопровождает по инстанциям тех, кому бывшие не дают покоя.
— С какими вопросами чаще всего к вам обращаются женщины?
— По поводу физического насилия, а также с семейными проблемами. То есть если женщина находится в травмирующей ситуации, ее интересует, как из нее выйти, как подать заявление о расторжении брака, взыскать алименты. Есть вопросы по семейному праву и уголовному. Если совершено насилие, то куда подать заявление. Если было насилие и заявление уже подано, то каким образом действовать дальше. Также вопросы сталкинга (одна из форм домогательства в виде навязчивого внимания к одному человеку, граничащего с преследованием. — Прим. «Известий») стали актуальны. В последнее время много таких обращений.
— Что у нас мешает внедрить в жизнь такую меру?
— Должна быть целая структура разработана и на определенные органы возложены специальные полномочия. А у нас, может, не знают сейчас, на кого возложить эти полномочия. За границей этим занимаются суды. Если есть факт правонарушения, то двоих участников конфликта доставят в суд и будет принято постановление, что мужчина не имеет права к женщине приблизиться на определенное расстояние. Если нарушает, то наступает ответственность. Должен быть четко отлаженный механизм.
— Есть ли другие рычаги воздействия?Вот как когда-то товарищеский суд?
— Сейчас нет особенных способов, только действовать через полицию. По максимуму исключить общение с этим человеком, заблокировать телефонные номера, сообщить о нем родным и близким. Бывает, что такие люди портят имущество в квартире — об этом предупреждаются другие собственники. Если приходят и пишут слова плохие на стенах — надо поставить в известность соседей.
К нам обращаются — порядок действий озвучиваем. Психологически эти девушки подавлены. Психолог с ними ведет беседу, им рассказывает, как общаться с такими людьми.
К нам обращаются — порядок действий озвучиваем. Психологически эти девушки подавлены. Психолог с ними ведет беседу, им рассказывает, как общаться с такими людьми.
— Как можно наказать назойливых преследователей?
— Если он оскорбляет каким-то образом в соцсетях или сведения недостоверные распространяет, то можно через суд призвать убрать информацию и компенсировать моральный ущерб. Если просто ходит, надоедает, то сложно привлечь.
Советую доказательства собирать. Если звонит и оскорбляет, то на диктофон записывать. В соцсетях что-то пишет — делать скриншоты. Когда рядом люди, надо включать громкую связь, чтобы были свидетельские показания. Потом при подаче заявления всё приобщать. Я рекомендую женщинам при необходимости обжаловать постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, писать жалобу в прокуратуру, настаивать на том, чтобы агрессора вызвали и взяли объяснение. Больше действует психологический фактор. По опыту: женщина обратилась в полицию, сотрудник вызвал преследователя в полицию с целью дачи объяснений. Человек понимает, что ему реально что-то грозит, и либо прекращает преследование, или снижает агрессию и напор. А если женщина напишет заявление, а реакции нет, то сложно с этим бороться. В проекте закона о насилии планировалась мера — охранный ордер. Такая мера работает. Одна девушка обращалась к нам. Сказала, что в отношении нее было насилие за границей. Выписали охранный ордер, чтобы агрессор не приближался к ней.
Советую доказательства собирать. Если звонит и оскорбляет, то на диктофон записывать. В соцсетях что-то пишет — делать скриншоты. Когда рядом люди, надо включать громкую связь, чтобы были свидетельские показания. Потом при подаче заявления всё приобщать. Я рекомендую женщинам при необходимости обжаловать постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, писать жалобу в прокуратуру, настаивать на том, чтобы агрессора вызвали и взяли объяснение. Больше действует психологический фактор. По опыту: женщина обратилась в полицию, сотрудник вызвал преследователя в полицию с целью дачи объяснений. Человек понимает, что ему реально что-то грозит, и либо прекращает преследование, или снижает агрессию и напор. А если женщина напишет заявление, а реакции нет, то сложно с этим бороться. В проекте закона о насилии планировалась мера — охранный ордер. Такая мера работает. Одна девушка обращалась к нам. Сказала, что в отношении нее было насилие за границей. Выписали охранный ордер, чтобы агрессор не приближался к ней.
— У нас вся надежда на участкового...
— Он должен вызвать агрессора и донести до него, как не надо поступать. Уже если вызвали в полицию, то человек может насторожиться и испугаться. Участковый поясняет, что обратилась гражданка, а теперь в отношении нее производятся такие-то действия по такой-то статье. Разъясняет последствия. Надо, чтобы до человека дошло. На практике бывает эффект. Есть, конечно люди страдающие психическими заболеваниями. В этом случае тяжело бороться даже если участковый вызовет..
— Если женщину только что избил муж, что делать?
— От повреждений зависит. Вызвать наряд полиции. Наряд вызовет скорую. Ее по скорой отвезут в больницу. Будет зафиксирован факт обращения. Можно самой прийти в травмпункт, сообщить что избили. Описать повреждения. Даже если видимых повреждений нет., все равно указывать, где причинили насильственные действия, каким образом. Можно пойти сразу в полицию, а полиция даст направления и женщин пойдет в травмпункт. Как можно быстрее надо зафиксировать повреждения. побои. У нас наказание наступает в зависимости от причиненных побоев — уголовное или административное. Бывает, что насилие совершено, а человек обращается спустя две недели, когда синяки и ушибы сошли. Тогда сложно привлечь к ответственности. Когда нам звонят или приходят на консультацию , мы даем волонтера если нужно пойти в полицию, чтобы написать заявление и зафиксировать побои. Такие женщины морально подавлены, им поддержка требуется. Помогаем в составлении процессуальных документов о привлечении к ответственности.
|
развернуть текст
В апреле прошлого года Комиссар Совета Европы по правам человека Дуня Миятович во время встречи с российским омбудсменом Татьяной Москальковой говорила о важности продвижения в России закона о предотвращении насилия в отношении женщин, а также затронула вопрос о ратификации Стамбульской конвенции.
Тогда Москалькова выступила с предложением о возможности дополнительного протокола к Стамбульской конвенции.
Спустя три месяца уполномоченный по правам человека сделала еще одно заявление, касающееся Стамбульской конвенции в свете жуткой трагедии. На Северном Кавказе 7-летней девочке пришлось ампутировать часть руки из-за систематических издевательств со стороны родственницы родного отца. Позже выяснилось, что девочка была разлучена с матерью после развода родителей.
— Это ещё раз подвигает нас к рассмотрению вопроса о ратификации Стамбульской конвенции и скорейшей разработке федерального закона России о противодействии насилию в семье, — заявила Москалькова. — Нынешняя ситуация совершенно нетерпима и противоречит всем цивилизационным нормам. Я не только беру ситуацию под контроль, но и всеми возможностями, которые есть у меня в рамках Конституционного закона об Уполномоченном, буду добиваться скорейшего принятия давно назревшего закона.
Стамбульская конвенция — сокращенное название Конвенции Совета Европы о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием.
Конвенция создает правовую базу для борьбы с семейными насилием, а также предусматривает судебное преследование виновных. Ключевым является введение в национальное уголовное законодательство таких составов, как психологическое насилие, преследование, физическое насилие, сексуальное насилие, в том числе изнасилование, принудительный брак, калечение женских половых органов, принудительные аборты и принудительную стерилизацию, так называемые преступления «чести». Также документ обязывает государства ввести ответственность за сексуальное домогательство. Конвенция открыта для подписания с 11 мая 2011 года и уже подписана 45 странами. Первой конвенцию ратифицировала Турция в 2012 году, за ней последовали еще 33 страны. Россия и Азербайджан — не подписали документ.
Тогда Москалькова выступила с предложением о возможности дополнительного протокола к Стамбульской конвенции.
Спустя три месяца уполномоченный по правам человека сделала еще одно заявление, касающееся Стамбульской конвенции в свете жуткой трагедии. На Северном Кавказе 7-летней девочке пришлось ампутировать часть руки из-за систематических издевательств со стороны родственницы родного отца. Позже выяснилось, что девочка была разлучена с матерью после развода родителей.
— Это ещё раз подвигает нас к рассмотрению вопроса о ратификации Стамбульской конвенции и скорейшей разработке федерального закона России о противодействии насилию в семье, — заявила Москалькова. — Нынешняя ситуация совершенно нетерпима и противоречит всем цивилизационным нормам. Я не только беру ситуацию под контроль, но и всеми возможностями, которые есть у меня в рамках Конституционного закона об Уполномоченном, буду добиваться скорейшего принятия давно назревшего закона.
Стамбульская конвенция — сокращенное название Конвенции Совета Европы о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием.
Конвенция создает правовую базу для борьбы с семейными насилием, а также предусматривает судебное преследование виновных. Ключевым является введение в национальное уголовное законодательство таких составов, как психологическое насилие, преследование, физическое насилие, сексуальное насилие, в том числе изнасилование, принудительный брак, калечение женских половых органов, принудительные аборты и принудительную стерилизацию, так называемые преступления «чести». Также документ обязывает государства ввести ответственность за сексуальное домогательство. Конвенция открыта для подписания с 11 мая 2011 года и уже подписана 45 странами. Первой конвенцию ратифицировала Турция в 2012 году, за ней последовали еще 33 страны. Россия и Азербайджан — не подписали документ.
Глава третья. Монолог психолога Вероники Карпухиной
Эпикриз ее любви
|
Всё началось, как она и представляла, как рисовала в тетрадках и писала в школьных дневниках. Встретились глазами, он улыбнулся и завертелось. Он романтичный, сильный, властный, самодостаточный. Она – немного наивная, эмоциональная, тревожная и все еще верит в чудеса. Он любит, когда Наташа слушается его, когда она ждет его дома. Даже их громкие ссоры заканчиваются не менее громким сексом. Он идеален, и она делает всё, чтобы быть идеальной для него.
А именно — Наташа перестает ходить с подругами в кино или кафе. Во-первых, это впустую потраченные деньги, во-вторых — он беспокоится, когда она не дома, он звонит и нервничает, когда она не берет трубку.
А именно — Наташа перестает ходить с подругами в кино или кафе. Во-первых, это впустую потраченные деньги, во-вторых — он беспокоится, когда она не дома, он звонит и нервничает, когда она не берет трубку.
И вообще, ему не интересны её друзья и подруги, он не испытывает никакого желания общаться с ними, а значит, ей они тоже не нужны. Наташа красит волосы в другой цвет, ему так ужасно нравится. И худеет. Худеет, потому что он иронично подкалывает ее на эту тему. Наташа бросает свои хобби – йогу и фитнес, потому что однажды она забыла включить телефон после тренировки, и он примчался к её фитнес-клубу, встретив ее у входа и крича, как он переживал и нервничал, и даже ударил её. Случайно, конечно. Он так говорит. Но в фитнес она больше не ходит – и стыдно перед увидевшими это знакомыми, и так проще и безопасней.
Лучше быть дома, чтобы не раздражать его, ведь ему и так тяжело, на работе завал, и если она не будет поддерживать дома уют и готовить, то он может разнервничаться. Или даже ударить. Так уже бывало. Раз… Или два. Или четыре?
развернуть текст
Это не так важно, ведь он все еще приносит ей букеты цветов, обаятельно смеется, целует ее руки и даже предложил ей выйти замуж. И она вышла. На свадьбе не было её друзей, кроме одной подруги, с которой они дружили ещё со школы. Её избранник не нравится подруге, никогда не нравился. Она говорит: «Наташа, он эгоист. Наташа, он использует то, что ты эмоционально не стабильна, растит в тебе комплексы и подпитывает страхи. Он отнял всё, что ты любишь. Он делает так, чтобы ты полностью зависела от него. Он социальный психопат, Наташа. Наташа, откуда у тебя эти синяки?».
Больше они не дружат.
Больше они не дружат.
Наверно, он прав. Она стала не справляться со своими обязанностями. Наверно, эти крики и смазанный удар по скуле она заслужила. Но после рождения детей ей стало так сложно успевать все сразу, сложно держать себя в форме, успевать по дому и с детьми. Он не помогает ей, ведь он мужчина и приносит деньги в семью. А она в декрете третий год, и постоянные упреки, как много она тратит на детей и себя (новые колготки? Опять?!) заставляют ее чувствовать себя ничтожной, ничего не значащей, одинокой. И, кажется, что такое поведение для него нормально. Кажется, что так не должно быть. Кажется…
Кажется, что ей больно не только физически (оттого, что он может оттолкнуть её), но и душевно.
Кажется, что ей больно не только физически (оттого, что он может оттолкнуть её), но и душевно.
Наташа иногда пьет чай с мамой украдкой на кухне, когда та приходит повозиться со внуками. Мама ничего не знает, или знает, но не говорит. Она гладит Наташу по руке и шепчет, что та всегда может приехать к ней с детьми. Наташа кивает, но никогда не решится на это. Он. Её. Убьет.
Однажды после двух выбитых зубов Наташа решает, что напишет заявление на него. В полицию. Не так больно от трещины в ребре, как от того, как плакали дети, видя эту безобразную сцену. И она пишет, и его принимают. Вечером он приходит домой, виновато улыбается. Приносит цветы. Целует ей руки, извинятся, рассказывает, как вчера сорвалась крупная сделка, что был расстроен, и что Наташа и дети – весь его мир…
Утром Наташа забрала заявление.
Однажды после двух выбитых зубов Наташа решает, что напишет заявление на него. В полицию. Не так больно от трещины в ребре, как от того, как плакали дети, видя эту безобразную сцену. И она пишет, и его принимают. Вечером он приходит домой, виновато улыбается. Приносит цветы. Целует ей руки, извинятся, рассказывает, как вчера сорвалась крупная сделка, что был расстроен, и что Наташа и дети – весь его мир…
Утром Наташа забрала заявление.
И теперь у Наташи есть тайна. Тайна, которую она хранит много лет. Тайна, которая не выходит за порог их дома.
развернуть текст
Когда-нибудь, глядя на их семейную фотографию, кто-нибудь скажет: «Боже мой, такая хорошая семья, такие красивые дети. Ну кто бы мог подумать! И почему она ничего никому не говорила?»
Однажды он её все-таки убил.
Однажды он её все-таки убил.
Над проектом работали: Петров Иван, Свядосц Павел, Коротаев Дмитрий. Монолог Наташи озвучила Краснобрыжева Алёна.
© «МИЦ «Известия» 2020. Свидетельство о регистрации ЭЛ № ФС 77 - 76208 от 8 июля 2019 года. Отдельные публикации могут содержать информацию, предназначенную для пользователей 18+.